CHAT POETIKA

Творческий клуб друзей по перу. Избранное творчество участников чата "ПОЭТИКА" на Билайн >>
КОРОТКО О МОЁМ ТВОРЧЕСТВЕ

СТИХОТВОРЕНИЯ

Стихотворения собственного сочинения. Новые, архивные и лучшие строки... >>

ОДНОСТИШИЯ

Авторская подборка одностиший. Избранное... >>

ПРОЗА

Рассказы, эссе, новеллы... Мыслишки. Стихотворения в прозе... >>

СТИХИ НА ЗАКАЗ

Поздравительные стихи, признания в любви; пожелания к празднику, событию и поводу... >>

ПОЭТИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО ВКОНТАКТЕ

ГРУППА в ОДНОКЛАССНИКАХ


поэтические конкурсы

Макарова Алла Михайловна

Страничка готовится...



Цирк

На развалины цирка в 2100 году,
Где уже не шумит малышня, не гремят механизмы,
Я тебя среди мёртвой зимы приведу
На могилу моей нерождённой Отчизны,
В тёплых муках тоски, в лёгких варежках героизма
Я тебя навсегда в этот мир приведу.
Здесь почти не стреляют,
И нет оттого громких звуков,
Обожжённых колец безымянных на пальцах и без.
В этом сером снегу – безнадёжном и глупом,
Бессердечном, бесстыдном на фоне небес –
Облака проплывают реальности наперерез
Над ареной, над куполом или трупом.
Трудно.
Не прочесть,
Не суметь рассчитать этот след,
Этот медленный день, где за жизнью охапка скелетов.
Прогоревшие карты, усатый червовый валет,
Сколько было расстреляно этих усатых валетов,
Не прочесть и не счесть до тепла и до лета,
До мгновенья, когда изнутри будет свет.
По следам, мы пойдём по следам,
Так прочней,
Непорочней шаги,
Двое суток пешком до ареста,
Мы идём, а за нами круги и круги...
В этом зале аншлаг,
Нет билетов свободных, нет места.
Чёрно-белая песня: жених да невеста,
Бесконечная песня про пули и сапоги.
Если станут стрелять –
Непременно начнут поутру,
Пусть течёт бесконечно
В разбитые окна и двери
Жизнь – от сердца до сердца,
Особенно, если умру
Неизбежно,
Пусть даже я в это не верю.
Пусть останется кто-то на этой арене,
Если только тебя в этот мир приведу.


Мой друг Коэн

Я ему говорю:
- Ладони мои желтеют,
посмотри, как смелеет сердце, и сохнут веки,
во мне ничего от того человека,
которого пишет мой друг Брейгель,
которого знает мой друг Коэн,
которого встретит, накормит, напоит,
растрёпанный Кобейн,
а Моррисон
пожалеет.

Я ему говорю:
- Смотри, я ращу фиалки,
в жизни этой они крикливей любых плакатов,
точнее карт, координат и ценнее кладов,
весомей теоремы Рене Декарта,
круглее, чем площадь Петра в Ватикане,
проще квадрата Малевича на экране,
что же со мной станет?
Ничего,
потому - не жалко.

Я ему говорю:
- Не бойся, чего бояться,
если день не кончается лет пятнадцать,
время кружит нас в колумбийской сальсе,
в непрерывном танце прямых трансляций,
и когда износятся черевички,
опустеет пьяцца, погаснет спичка,
по камням разбегутся тире, кавычки,
да конфеты
ещё разлетятся.


Элис

В больнице мне хочется фотографировать всё:
номера палат, постельное бельё,
ровные брови сестры-кастелянши,
капустный салат, бидон простокваши,
белый халат, синий халат, жёлтый халат –
цветные коридорные марши.
Здесь вечером у стены все стоят за уколом,
выходят, как зомби, с новым проколом –
подволакивая ноги, заламывая руки,
ход на заклание – ни муки, ни звука,
ни года, ни Бога, ни скуки.
На постели у тех, что помладше, – плюшевые медведи
как оберег от болезни и от трагедий,
на влажной салфетке – таблетки-амулетки,
книги от вредных и бледных соседей,
в животах – яйцеклетки.
На обед все собираются в тронном зале:
королевы сорочек и музы спален,
кисель цвета фуксии очень точен,
сочень скуксился, борщ обесточен,
воздух сдут и раздавлен.
Девочка Лена сбегает на выходные – уже не первые, а вторые,
просто отмыться, поесть черешни,
да кто из нас, взбалмошных, не безгрешен,
подумаешь, больные, подумаешь, больница,
начало июня не повторится.
Поэтому запоминай всё в деталях:
кровь на кафеле и сандалиях,
поименно медсестёр и медбратьев,
отрыдавшихся по палате,
затаив дыханье, сортируй убитых и раненых,
всё и вся,
обязательно, всё и вся,
и себя не забудь,
и себя.




Главная Автобиография Авторское мнение Фотографии О сайте